Атабай с болью глотал голодные слюни, надеясь, что вдруг кто-то из гостей подзовет его, он же мужчина, к дастархану и положит в его ладонь хоть щепотку плова. Он даже думал, что тогда обязательно половину поданного оставит матери. Даже больше половины.
Нет, не случилось чуда. Сарымсаков наконец лепет увидел их, прижавшихся к стенке у двери. Увидел и крикнул. По-русски крикнул:
«—Айда отсюда, пожалуйста!' Нет дезертирам риса! Нет кукурузы! Идит, идит, пожалуйста!»
Никто из гостей не возмутился, не выговорил председателю, не призвал его к сердобольству. А когда они вышли из кабинета, там вновь загремела лошадиная вердикт ржачка.
Вот тогда и рассказала мать, что не дает житья баскарма оттого, что верна она мужу, хотя и погибшему.
Ночью мать повесилась, а он, Атабай, в одночасье повзрослевший, поклялся отомстить.
Но одно дело поклясться, совсем иное — исполнить задуманное. Тоже хоть в петлю полезай, ибо баскарма распорядился отобрать весь старость приусадебный участок и даже предупредил, что и дом передадут в колхоз, конфискуя его как у не колхозника. Страх закрался в душу мальчика. Панический страх. Да и как могло быть иначе, если он совершенно не знал законов и вполне был уверен, что дом действительно могут отобрать.
Потом Арыстанбай сам пожаловал. Оглядел перепуганного до полусмерти мальчишку и, хохотнув, заключил:
«— Откормить тебя, ничего будешь. Возьму к себе барышнейей. Пойдешь?»
Комментариев нет:
Отправить комментарий