Семен не умел в этом разобраться, да если бы и была у него такая возможность, вряд ли он ею воспользовался: так заманчив был образ человека, готового вести постоянную неравную борьбу за бесправных замордованных людей.
Темное море с редким металлическим блеском, пустынное и жаркое, впервые показалось Семену менее чуждым и ненавистным. Да и не такой уж пустыней было оно, когда впереди и за кормой мигали огни других кораблей эскадры, где жили, работали и вот так же говорили между собой такие же, как он, люди.
ХУДОЖНИК И АДМИРАЛ
Художник Василий Федорович Тимм был в это крейсерство гостем адмирала Нахимова. Каждый день он поднимался с койки вместе с командой и, устроившись где-нибудь на палубе со своим походным этюдником, рисовал акварелью морские пейзажи. Он делал также карандашные наброски небольших сцен из корабельной жизни, которые называл «нашлепками».
— Как себя чувствуешь, Джоанн?
Комментариев нет:
Отправить комментарий